«Все, что я мог сделать на льду, — сделал»: Александр Энберт — о жизни после большого спорта, красивых партнершах по «Ледниковому периоду» и семейном счастье.

В мире большого спорта Александр Энберт в представлении не нуждается, фигурист давно завоевал себе статус профессионала, который с блеском выполняет все поставленные задачи и с легкостью добивается любых высот.

В большом интервью порталу BLITZ+ фигурист раскрыл массу профессиональных секретов, рассказал о своих великолепных партнершах на «Ледниковом периоде», поведал о любимой семье, а также не обошел вниманием громкие заявления Натальи Забияко, с которой добился главных успехов в спорте.

«Все, что мог сделать на льду, — сделал»

— Александр, вы завершили профессиональную карьеру чуть больше двух лет назад. Можно сказать, что после этого у вас началась совсем другая жизнь? Удалось ли перестроиться, ведь вы привыкли проводить по 5-6 часов в сутки на льду, а сейчас этого не требуется. Наверняка ощущения необычные?

— Жизнь в спорте и после окончания карьеры, безусловно, очень разная абсолютно во всем: в плане работы, свободного времени, построения каких-то графиков. Два с половиной года назад у меня действительно начался новый жизненный этап, хотя, конечно, он по-прежнему связан с фигурным катанием, я занимаюсь тем, что люблю делать. Тот же «Ледниковый период», в котором я участвую, всегда держит в тонусе. Я все так же много времени провожу на льду.

Моя спортивная карьера завершилась в феврале 2020 года, но отдых ото льда был не очень длительным. Я быстро соскучился по тренировкам, по ощущению соревнований, поэтому уже в августе начал кататься с Ольгой Кузьминой в «Ледниковом периоде».

— Чем вы занимались эти полгода, скажем так, «временного простоя»?

— В то время как раз началась пандемия, все кругом немного замерло. А поскольку за годы в спорте мне всегда не хватало времени просто побыть дома в тишине, я понял, что надо обратить эту ситуацию в свою пользу. Появилась возможность погулять, поиграть в компьютер и вообще заняться всем, чего раньше не успевал. Безусловно, эту паузу надо было сделать, чтобы оглядеться вокруг.

— Некоторые спортсмены после окончания карьеры рефлексируют, что у них не все получилось. Как вы считаете, удалось ли вам полностью себя реализовать в профессиональном спорте?

— Я в этом плане спокоен. На мой взгляд, все, что мог, я на льду сделал. Хотелось, конечно, золота Олимпиады и чемпионата мира, но мы с Натальей Забияко сделали все от нас зависящее. Я иду дальше, не терзаю себя мыслями, что надо вернуться и что-то кому-то еще доказать в спорте.

Я отдал все силы фигурному катанию и много положительных эмоций получил взамен, это было прекрасное время, оно закончилось, но в этом нет ничего страшного. Впереди много нового и интересного.

«Все эти самокопания — путь в никуда»

— Неужели даже мыслей никогда не приходило о некой недосказанности?

— Конечно, можно рефлексировать, что нужно было раньше встать в пару с Натальей Забияко или переехать в Москву, к Нине Мозер, а может, стоило поставить другую программу, но все эти самокопания — путь в никуда. На период принятия решений я действовал взвешенно, зачем сейчас думать о том, что можно было сделать лучше? Если копаться в прошлом, то лучше думать о том, что можно было покупать биткоины по четыре доллара.

— Профессиональный спорт подорвал в том числе и ваше здоровье. Именно из-за травмы вы решили повесить коньки на гвоздь. С каким «багажом болячек» вы закончили карьеру?

— Все-таки профессиональный спорт — это не про здоровье, а про преодоление себя и выход за границы человеческих возможностей. При этом организм подвержен очень серьезным деформациям, это надо принять, хотя, наверное, в любой деятельности есть свои минусы. Сидишь за компьютером — возникают проблемы со зрением, трудишься на производстве — дышишь пылью и вредными веществами. Везде свои особенности. Спорт на профессиональном уровне, безусловно, изнашивает организм. А вот, кстати, физкультура, наоборот, укрепляет.

«Для любого спортсмена — это трудный шаг»

— В вашем случае не завершать карьеру, как мы понимаем, было уже просто невозможно.

— Именно, врачи мне просто не дали допуск к стартам. В какой-то степени мне было легче принять решение о завершении карьеры, чем другим. Для любого спортсмена — это трудный шаг, должна быть проведена большая эмоциональная подготовка. Я же просто не мог больше выступать, но все что ни делается — к лучшему. Я старался не терзать себя мыслями, кататься или нет. Мне запретили заниматься спортом, и я стал искать себя в другой деятельности.

— Можете приоткрыть завесу тайны, какие повреждения вынудили вас повесить коньки на гвоздь?

— После тренировок у меня появлялась аритмия. А это серьезные риски для здоровья. Врачи настоятельно рекомендовали исключить нагрузки.

— Сейчас нажитые за годы карьеры болячки дают о себе знать?

— К счастью, все в порядке. Прохожу регулярные медицинские обследования, контролирую ситуацию. Наблюдаюсь у прекрасных врачей, спортсменов вообще углубленно обследуют, проверяют все системы организма. Если что-то идет не по плану, то важно грамотно назначить лечение. У меня, к счастью, такой необходимости не было, все пришло в норму. Те нагрузки, которые получаю в «Ледниковом периоде», безусловно, не сравнимы с профессиональным спортом, но держат организм в тонусе, это полезно и необходимо. Нельзя 20 лет заниматься спортом, а потом резко сесть, например, за компьютер.

«Шока от признаний Наташи не было»

— Говорят, что партнеры на льду становится словно одна семья из-за большого количества времени, проведенного вместе. Поддерживаете ли связь с Натальей Забияко, вашей многолетней партнершей?

— Знаю, что в парном катании образуются семьи, но так происходит в любом виде деятельности. Коллеги работают на одном производстве или сидят в одном офисе, они близко общаются и хорошо знают друг друга. В итоге порой женятся, но я бы не сказал, что это частая вещь. Есть и те, кто работает вместе, но дружат совсем с другими людьми. Мне всегда было комфортно находиться с партнершей на льду. У нас были прекрасные отношения, мы могли общаться на разные темы. И по-прежнему поддерживаем отношения, я всегда могу спросить, как у нее дела.

— Не можем не спросить про ее недавние откровения о личной жизни. Это многих удивило. У вас какая была реакция?

— У каждого своя жизнь. Я считаю, что личное должно оставаться личным.

«Не любой спортсмен может стать хорошим тренером»

— Давайте вернемся к спорту. Хотите ли стать тренером или считаете, что это неблагодарная работа?

— Это очень благодарная и ценная профессия. Сложно переоценить работу тренера. Наставник не просто учит спортсмена выполнять какие-то элементы, он воспитывает характер, помогает выработать эмоциональную устойчивость и стремление к победе, и это огромная ответственность. Если тебе доверили стать тренером, то ты должен все свое время уделить спорту. Кроме того, нужно обладать определенным складом ума и характера. Не любой спортсмен может стать хорошим тренером — этим надо загореться, чтобы добиться результатов, отдаваться процессу на сто процентов. Я пока выбрал для себя другой путь — ледовые проекты. Стараюсь делать свою работу хорошо. Вполне возможно, что в будущем я загорюсь тренерской работой, но совмещать ее с чем-то другим невозможно.

— Хороший спортсмен совсем не факт, что хороший тренер. Согласны?

— Это разные профессии. Хороший космонавт не обязательно станет хорошим инженером, который конструирует ракеты. При прочих равных у профессионального спортсмена, который имеет большой бэкграунд, конечно, больше шансов стать успешным тренером, чем у того, кто изучал этот предмет только в институте. Если у тебя есть желание, ты креативен, то пробуй.

— Если решите в будущем тренировать, то не боитесь гневных стрел в свой адрес?

— Волков бояться — в лес не ходить. Когда ты спортсмен, то в тебя тоже порой летят проклятия, что ты плохо катаешься, но это всего лишь мнение отдельных людей, и оно имеет право на существование. У тренеров подтверждение их методик — медали, если нет наград, то надо признать, что методика неправильная и надо что-то менять.

— Профессиональный спорт — это, как правило, жесткий распорядок дня, отказ от «радостей жизни». Не жалеете о выбранном много лет назад пути?

— Меня спортивная жизнь научила ставить краткосрочные, среднесрочные и долгосрочные цели и добиваться их. Я не жалею, что выбрал такой путь. Не было ни одного дня, чтобы я засомневался. Понятно, что бывают минутные слабости. Когда что-то не получается, то иногда хочется все бросить. Но меня никогда не накрывали моменты глубокого отчаяния. Были лишь эмоциональные всплески. Жизнь не может пройти на одной ноте, бывают неудачи, которые тебя немного с небес на землю возвращают. Если ты проиграл на каком-то соревновании, то это не значит, что ты выбрал неправильный путь. Это говорит, что ты проиграл на конкретном соревновании. И тогда появляются силы идти дальше.

«Надо уважать и ценить выбор»

— Есть мнение, что парное катание не такое популярное в нашей стране как одиночное? Согласны с этой точкой зрения и почему, на ваш взгляд, так происходит?

— Можно быть согласным с этим или нет, но достаточно зайти на видеохостинг и узнать количество просмотров с одного турнира — чемпионата мира или Европы. И станет понятно, что женское одиночное катание идет на первом месте по популярности. Смысл в этих обсуждениях теряется. Что касается ледовых шоу, то парное катание смотреть интереснее. С партнером ты можешь передать больше эмоций и смыслов, химии и взаимодействия, чем как одиночник. В «Ледниковом периоде» катаются пары. Люди вдвоем рассказывают какую-то историю. А в общем-то зрители выбирают, что смотреть. Надо уважать и ценить этот выбор, от этого никуда не уйти.

— А в чем причина такой популярности женского катания? Наверняка сказываются успехи страны в этом виде?

— Зрителям, безусловно, интересно смотреть те дисциплины, где наши спортсмены побеждают. В популярности женского катания большая заслуга наших прекрасных девочек, они лучшие в мире. Именно этот вид фигурного катания развивается семимильными шагами. Мы все помним прекрасное выступление Аделины Сотниковой на Олимпиаде, затем качественный скачок в прыжковых элементах случился у Евгении Медведевой, далее еще усложнение от Алины Загитовой. Потом пришли Косторная, Щербакова и Трусова. Последняя вообще пять четверных в произвольную программу внесла. В этом и есть, на мой взгляд, секрет популярности.

«В спорте все стартуют с разных точек»

— После профессиональной карьеры вы прекрасно проявили себя в «Ледниковом периоде» и даже выиграли проект в паре с Ольгой Кузьминой. Вам было проще, чем другим участникам?

— Мне сложно сказать, кому было проще, а кому сложнее. Приведу такой пример, в детстве у кого-то каток находится рядом с домом, и он не тратит много сил, чтобы пойти и покататься, а у кого-то площадка далеко. У кого-то хорошая растяжка, у кого-то лучше с координацией, даже в спорте все стартуют с разных точек, так и в «Ледниковом периоде». Кто-то занимался хоккеем, кто-то акробатикой, кто-то танцами, а кто-то вообще ничем. Сложно сказать, кому проще, а кому сложнее. С Ольгой мы сделали все, что могли, она очень талантливая девушка и многому научилась на проекте. Мы закончили двойной подкруткой в финальном номере. Она стала человеком, близким к фигурному катанию. Не было бы победы, если мы не отдали всех себя изучению элементов. Мы проделали титаническую работу, и это дало результат.

— А сейчас поддерживаете отношения? Или в силу большой занятости перестали общаться после проекта?

— Не скажу, что мы часто общаемся. Когда было шоу «Анна Каренина» в Сочи и Оля как раз находилась там, я пригласил ее на спектакль. Если мы встречаемся на мероприятии, то делимся воспоминаниями и эмоциями. Мы, скажем так, друзья на дистанции.

— Другая ваша партнерша на льду в «Ледниковом периоде» Агата Муцениеце. Звезда первой величины в мире шоу-бизнеса. Это все сплетни, что такие селебрити капризны и с ними сложно поладить? Или все-таки в таких людях встречаются какие-то элементы звездности?

— Агата была прекрасной партнершей. Она отдала все силы проекту. С этой актрисой у нас произошел максимальный прогресс, который возможен на шоу. Я прекрасно помню, с чего мы начали и чем закончили. Сложно поверить, что мы это сделали, кстати, это стереотип, что звезды заносчивы. Они прекрасные люди и очень дисциплинированы. Для меня лично этот миф полностью развеян. Мне удалось за сезоны на «Ледниковом периоде» увидеть звезд и суперзвезд. Всегда был дружный коллектив, где все помогают друг другу.

— В чем вам видится феномен популярности «Ледникового периода»?

— Здесь можно долго анализировать. Я твердо убежден: главный секрет в том, что все участники вкладывают в проект свою душу. Илья Авербух досконально разбирает все программы, идеи участников, связки на льду. Спортсмены полностью отдаются работе, звезды с радостью участвуют в процессе. Все мы, включая съемочную группу, звукорежиссеров, операторов делаем этот проект с большой любовью. Зритель это чувствует. Это настоящие эмоции.

— Успех любого начинания — это люди. Согласны, что если бы не Илья Авербух, то проект не стал бы таким, какой он есть сейчас?

— Я вообще считаю, что каждый человек особенный. У любого есть свое видение искусства и творчества. Каждый участник и продюсер привносит частичку себя. Не секрет, что такой формат ледового шоу существует и в других странах, но только Илья смог вывести свой проект на такой уровень популярности. Не могу представить, каким было бы шоу без него, возможно, его бы вообще не существовало. Илья — двигатель проекта.

«Привыкли слушать Татьяну Анатольевну»

— Другим двигателем, безусловно, следует признать Татьяну Тарасову. Она вообще, по мнению многих, символ программы. Однако порой очень вспыльчива. Наверняка и вам перепадало от нее.

— Татьяна Анатольевна — символ проекта. Она яркий эксперт всех ледовых шоу. Тарасова знает все нюансы постановок, если другие судьи могут что-то пропустить, то она никогда. Она все видит и замечает, ее мнение для участников очень важно. К примеру, я выступил не совсем удачно, точно знаю, что были ошибки. Про себя всегда думаю — интересно, заметит Татьяна Анатольевна или нет. Она, конечно, все видит, поскольку большой эксперт, который в то же время старается подметить яркие индивидуальные особенности каждого участника. К ее критике отношусь с уважением. Мы все привыкли слушать Татьяну Анатольевну. Когда я участвовал в соревнованиях, то она приходила на все контрольные прокаты. Мы все каждый год слышали мнение о своих программах. Для нас как для спортсменов это давно стало привычным делом, какие могут быть на нее обиды.

— Были ли случаи на «Ледниковом периоде», когда в вас играла обида? Казалось, что судьи занизили вам оценки?

— Однажды я был уверен, что откатал с партнершей на 12 баллов, мы и поддержку сделали, и сложные дорожки были в программе, но что-то жюри все-таки не зацепило. Не смогли погрузить судей в нашу идею. Но я считаю прекрасным, что проект вызывает эмоции. Зрители активно обсуждают, кого засудили, а кому, по их мнению, наоборот, завысили балл. Эмоции у участников на кажущуюся «несправедливость», конечно, есть, но это не глубокие обиды, которые выбивают из колеи.

«Круг общения сужается»

— Фигурное катание в нашей стране — один из самых популярных видов спорта, но зарплаты фигуристов и близко не стояли рядом с теми же футболистами. Обида не берет?

— Я считаю себя реалистом. Как мы это можем исправить? Спонсоры приходят туда, где выгодно. Если им интересна аудитория футбола или хоккея, то они идут к ним. Соответственно, там больше зарплаты. Но сейчас и в фигурное катание приходят большие деньги. Я этому рад. Это прекрасно. Считаю, что все спортсмены делают огромную работу. Любой вид спорта энергозатратен. Каждый, кто добивается успехов, проделывает титанический труд, но спорить со зрителем нельзя. Если человек хочет посмотреть футбол, а не фигурное катание, то надо это принять. Или, наоборот, ему нравится наш вид спорта, а не тяжелая атлетика или спортивная ходьба. Ну что тут сделать? Тратить эмоциональные силы, что зритель смотрит это, а не что-то другое — вообще путь в никуда.

 — Ледовые спектакли по-прежнему очень популярны. Нет ли у вас мыслей создать свое ледовое шоу? Составить конкуренцию тому же Авербуху, Навке, Плющенко? Или четвертого игрока этот, на наш взгляд, и так перегруженный рынок просто не выдержит?

— Интересная, конечно, мысль. Я вижу, как Навка, Авербух и Плющенко создают свои ледовые шоу и спектакли. Это масштабно и сложно. Может, когда-то я к этому и приду. Но это отдельный вид деятельности, который требует огромных временных, финансовых и эмоциональных вложений. Мне очень нравится то, что они делают.

— Времена сегодня не самые спокойные. В каких вы отношениях с зарубежными фигуристами?

— Честно говоря, когда я находился в большом спорте, то было намного легче поддерживать связь, мы встречались на сборах, соревнованиях. У тебя порядка девяти разных стартов за год, летние и зимние сборы. Ты полгода проводишь вне своего родного города. Постоянно встречаешься с другими спортсменами. Привыкаешь к формату, что точно увидитесь. Когда заканчиваешь путь в большом спорте, то круг общения сужается. Но по мелочи в социальной сети откомментировать, спросить, как дела, мы всегда можем. Общаемся с итальянцами, американцами.

— Дружите или сейчас из-за ситуации в мире не до сантиментов?

— Я не заметил каких-то изменений в нашем общении. У нас не так много поводов для разговоров, все-таки расходятся пути после спорта. Если бы продолжал быть спортсменом, то мог бы заметить разницу. С 2020 года я перестал ездить на турниры. За последние полгода наших бесед, конечно, больше не стало. Это, я бы сказал, идет такое вялотекущее общение.

«С дочкой у нас невероятная связь»

— У вас произошло радостное событие. Родилась в этом году наследница Кристабель. Ждет, наверное, папу домой?

— Да, Кристабель всегда меня ждет. У нас с ней невероятная связь, дочка мне рада. Общение с ребенком придает новые силы, открывается второе дыхание. Это большая радость. Словами даже сложно передать, насколько я люблю Кристабель. Она вырастет папиной дочкой, не сомневаюсь.

— Считается, что дети — главное в жизни для любого человека. Согласны с этим?

— Жизнь настолько обширна, многогранна и невероятна, что сложно выделить что-то одно самое главное. Рождение дочки — сто процентов одно из главных событий в жизни. Это счастье. Но если бы я не встретился с Алесей, то не было бы Кристабель. Как определить, что главное? Такие рассуждения из оперы, что появилось раньше — курица или яйцо.

— С будущей женой вы познакомились еще в 2007 году, а свадьбу сыграли лишь спустя 13 лет. Не затянулась ли пауза?

— Спорт отнимал много времени и сил. Конечно, мы уже давно чувствовали себя семьей. Несколько раз за эти годы хотели жениться, но вспоминали, что у меня сборы, Гран-при, чемпионат Европы, мира. Потом опять сборы и всего две недели отпуска. Решали, что лучше отдохнуть в южных странах. Свадьба — это хлопоты. Радостное событие, за которым кроется большая подготовка. Как только я завершил карьеру, мы очень быстро расписались. Выбрали дату 29 февраля, как раз выдался год, когда есть один лишний день. Мы решили, что будет довольно символично, если распишемся в этот момент. Мы нашли время, чтобы дойти до ЗАГСа, что для нас важно, ценно и дорого.

— Ваша жена — модель, вы — фигурист. Наверное, вы очень разные по жизни люди? Или мы заблуждаемся?

— В этом и есть большой секрет наших отношений — долгих и интересных. Мы можем бесконечно друг с другом делиться разными мыслями и ситуациями. Жена меня мотивирует и заряжает своими идеями. Она очень любит фигурное катание, мы с удовольствием его обсуждаем. Я тоже очень ее поддерживаю во всех начинаниях. Считаю, что у нас все сошлось. И от этого наша жизнь только ярче и насыщеннее.

— Супруга спокойно относится к вашим партнершам по «Ледниковому периоду»? Там такие дамы. Порой кажется, что устоять невозможно, особенно, если посмотреть, как вы отдаетесь процессу на льду?

— За те годы, что мы вместе, Алеся привыкла, что я катаюсь за руку с девочкой, что мы, как артисты, проигрываем разные эмоции. Алеся понимает, что такое постановки в фигурном катании. У нас все спокойно проходит, нет никакого недоверия. Мне, конечно, даже приятно, что люди про меня и мою партнершу порой разное пишут. Значит, нам удается создавать химию на льду, доносить наши задумки. Значит, мы неплохо работаем как актеры. Я люблю Алесю, мы спокойно переносим эти моменты и идем дальше. Я не припомню, чтобы у нас были какие-то ссоры. Конфликт в моем понимании — это крики. У нас очень большое обоюдное доверие. Алеся порой на полгода уезжает в Милан. Можно вроде бы начать переживать, но такие ситуации не вызывают негативных эмоций, потому что мы любим друг друга и нашу любимую дочку.

— Хотели, чтобы наследница пошла по вашим стопам и стала фигуристкой? Или профессиональный спорт в вашем понимании все-таки неблагодарная вещь?

— Пройдя путь спортсмена, я понял, что он очень тяжелый, но интересный и ответственный. Люди за свою жизнь, как правило, успевают освоить какую-то одну стезю: ученого, актера или певца. Я не шел другими дорогами и не могу достоверно определить, какие есть плюсы и минусы в этих направлениях. Если Кристабель выберет путь спортсмена, то я буду рад. Если эта деятельность будет приносить ей успех, то буду счастлив. Думаю, что приведу в будущем ее за руку на каток. Но также буду посещать с ней уроки рисования, пения. Мы обязательно покатаемся на лыжах, поплаваем в бассейне. Буду стараться водить ее в разные места. Я хочу, чтобы она занималась тем, что ей будет нравиться. Пусть сама выбирает свою дорогу.

— Каким вы видите себя через десять лет? Можете помечтать и представить?

— Я думаю, что через десять лет точно буду где-то недалеко от фигурного катания, потому что мне нравится наш вид спорта. Может, это будет тренерская работа, а может, что-то связанное с министерской деятельностью. У Кристабель, думаю, появится братик или сестричка. А может, родится и не один еще ребенок в нашей семье. Уверен, что я буду счастлив через десять лет рядом со своими любимыми людьми.