Александр Семчев — о будущем театра, телевидении, карьере и женщинах

За годы работы на сцене и в кино Александр Семчев смог избавиться от амплуа добродушного, а порой и нет, толстяка. Актер проявил чудеса самоконтроля, воли, похудел и обрел второе дыхание и новый виток в профессии.

О том, как на фоне всех потрясений, внешних и внутренних, изменилась его жизнь, заслуженный артист РФ поделился в беседе с порталом BLITZ+.

О настроении актеров театра после абсолютного снятия запретов

— Слава богу, люди ходят в театр. Может, для кого это и какая-то отдушина. Но посещение, на мой взгляд, по тем залам, за которыми наблюдаю, — это аншлаги. Настроение у актеров рабочее, есть какое-то шевеление, оптимизм и бодрость духа.

О скандально известном режиссере Константине Богомолове

— Он смел, умен, очень тонок в разборе. Он человек успеха, четко владеет ситуацией сегодня и создает умные и успешные спектакли, с большой сатирой.

Мы готовим одну новую постановку, которая должна выйти в следующем сезоне.

Об устоявшемся образе мужчины в теле

— Меня уже не используют как смешного толстяка. Лишний вес — он обкрадывает в ролях. Диапазон ролей значительно уменьшается при тучности. Сейчас меня стали использовать в других направлениях, и потом — я не молодею.

О «перевороте» в МХТ им. Чехова

— Жизнь все ставит на свои места, с приходом Константина Юрьевича пошло шевеление репетиционное. Выпустили спектакль недавно с Юрой Чурсиным и Паулиной Андреевой.

Репетируются сейчас два спектакля новых, один на основную сцену, другой — на малую. Безусловно, с приходом Кости Хабенского появилась надежда, мне кажется, уныние ушло.

У людей появилась надежда на работу, на свершения. Все-таки Художественный театр — это производство на семь этажей в высоту, с большой труппой, с актерскими амбициями, с не последней труппой в стране.

Я думаю, что художественное руководство — это не только менеджмент. Свежо в памяти руководство Олега Павловича Табакова, считавшего, что „у театра должен быть один хозяин”. Который отвечает за все: репертуарную политику, благополучие людей.

Сергей Васильевич (Женовач, экс-худрук МХТ — Пприм. ред.) — не менеджер, а творец и постановщик, и, наверное, на новом месте ему гораздо комфортнее.

Об участии в шоу «Секрет на миллион» на НТВ

— Там программа заточена на другие вещи. Их, скорее, интересовало грязное белье, нежели творческие успехи. Это делается для домохозяек, чтобы выйти возле подъезда, пощелкать семечки и пообсуждать. Да и где эти домохозяйки с семечками и где момент творчества, ходят ли они в театр? Разумеется, был готов, на этом и строится эта передачка.

Если не МХТ им. Чехова, то что? 

— Не хотелось бы покидать стены художественного театра, служу там 25 лет. Если пригласят, то, наверное, хотелось бы куда-то в успешный театр. Подчеркиваю: мне не хотелось бы покидать стены МХТ!

Об одиозных высказываниях «сбежавших» звезд

— Бог им судья. Если люди себе позволяют подобные вещи — хотя про Чулпан я не слышал, что она как то изъяснялась некрасиво, — личное дело людей. Уехали и уехали, значит, им так надо. Наверняка им всегда есть куда вернуться, а в данный момент жизни им, по их мнению, лучше на чужбине побыть.

О месте Кристины Орбакайте и Ольги Бузовой в театре

— Мы очень давно с Кристиной пробовали репетировать в антрепризном движении. У нее получается, почему нет. А в отношении второй девочки я не знаю, как к этому относиться, по-моему, это недоразумение.

Театр — это вторая семья и опора?

— Нет, ни в коем случае, никакой семьи, этого не может быть. Театр — это место служения. Ты пришел, отрепетировал, сыграл — и „до свидания”. Но так, чтобы там в десны целоваться… Можно выпивать, вести разговоры нейтральные, но не более того, в театре нельзя дружить.

О том, почему в театре нет и не может быть друзей

— Есть этика театральная, написанная в свое время Константином Сергеевичем Станиславским. Нужно стремиться к тому, чтобы все-таки жить по этим постулатам. Артист — это профессия зависимая, люди творчества — тонкие, ранимые, обидчивые, жесткие, и профессия жестокая. Грань переходить нельзя, иначе можно обжечься очень сильно.

Как изменились театр и театральный мир

— Каждый конкретный театр преследует свою политику и принимает своего зрителя. Кому-то нравятся классические спектакли с нафталином, кулисы старые и актрисы, старомодная манера произношения, где поют, тянут гласные и прочее.

Мне кажется, что люди вообще стали реактивнее, циничнее, злее и требовательнее к театру и кино. Уже медленно нельзя играть. Мы вообще стали быстрее соображать, подстраиваться под происходящее. А сравнивать, что лучше, что хуже — дело неблагодарное.

К сожалению, очень мало современных пьес, которые были бы правомочны для постановок, и артистов стало много, куда их девать?

О голубом экране 

— Не стремлюсь на ТВ, потому что не зовут. А если зовут, то в тематику, которая не была интересна, и приходилось идти из-за денег.

А чего там делать-то, на телевидении? Я пробовал когда-то вести детские передачи на Первом канале, развлекуху пробовал, а в серьезные не звали никогда.

О приоритетах и вкусовщине

— В обывательской жизни я больше стал домоседом. Конечно, я предпочтение отдаю театру, какие-то новоделы я не очень смотрю. Под настроение — Тарковского, Шукшина, советское кино, в том числе про войну. Современные комедии меня не улыбают, сразу переключаю.

О музыкальных предпочтениях

— Современная музыка тоже меня не трогает. Три аккорда — это скудно. Я слушаю в основном джаз. Хотя воспитывался я на музыке 80-х — это дискотеки, итальянцы и прочее. Ну и советская эстрада, раньше инструменталистов было больше: Антонов, Рыбников.

О том, сложно ли любить актеров и могут ли они ответить взаимностью

— И актеров можно любить, и они могут ответить взаимностью! По молодости восхищает внешность, но ценности со временем должны меняться. Даже секс — он в голове, а не в моменте линии бедра. Если человек открывает рот и оттуда извергается черт-те что, то какая любовь?

Касательно артистов: можно любить их в кадре, а как человек он будет г***м. Здесь большое заблуждение: можно восхищаться делами, созерцать и пройти дальше.

В чем она еще может проявляться, кроме поступков? Смазливые лица потом начнут себе ботокс закачивать в губы и куда-то еще. Порой просто разведешь руками.

О вечных ценностях и необретенном счастье

— Я в этом смысле придерживаюсь все-таки определения Александра Сергеевича Пушкина. Нет счастья на земле, но есть покой и воля. Я не знаю, в чем счастье сейчас, не знаю.